В нашем деятельном обществе спящий человек полностью покидает мир. Шесть-восемь часов в сутки он лежит неподвижно, то есть «бездействует», лишается «практичных мыслей» и вообще не совершает ничего «примечательного». Всем известно, что людям снятся сны, но мы воспитываем у своих детей представление о том, что сновидения и прочие переживания, возникающие во время сна, представляют собой нечто маловажное и вовсе не такое реальное, как события наяву. По этой причине большая часть людей по привычке забывает свои сновидения, а в тех случаях, когда воспоминания о них все же остаются, относится к ним как к странным причудам.
Психологи и психиатры, впрочем, считают сновидения пациентов полезными ключами к нарушениям их психики, но даже в этих направлениях сны и прочие ночные переживания обычно не рассматриваются как нечто реальное в каком бы то ни было смысле — скорее, это какие-то внутренние данные, обрабатываемые встроенным в человека компьютером.
У такого всеобщего пренебрежения к сновидениям есть несколько важных исключений, но для большинства членов современного общества сны отнюдь не относятся к числу тех явлений, которые заботят серьезного человека.
Как же отнестись к человеку, представляющему собой исключение из этого общего правила, — к тому, кто утверждает, что переживания во время сна и в иных состояниях сознания не только произвели на него впечатление, но и, по его мнению, были реальными?
Представим, что такой человек утверждает, будто прошлой ночью переживал воздушный полет над крупным городом, который, как вскоре выяснилось, оказался Нью-Йорком. Предположим, после этого он сообщает, что этот «сон» был непросто невероятно достоверным, и в тот миг он прекрасно понимал: это не сон, он действительно парит в небе над Нью-Йорком. Убежденность в том, что все это было на самом деле, сохраняется у него до конца жизни, хотя все уверяют его в том, что спящий просто не может летать по воздуху над городом.
Скорее всего, мы просто не обратим внимания на человека, рассказывающего подобные истории, или вежливо (а может, и не очень) известим его о том, что у него «не в порядке с головой», что он сходит с ума, — и посоветуем обратиться к психотерапевту. Если же этот человек проявит настойчивость в вопросе о реальности своих переживаний, если, помимо них, у него случались и другие странные ощущения, мы задумаемся о том, не направить ли его прямиком в больницу для душевнобольных — ради его же блага.
С другой стороны, если наш «путешественник» достаточно умен, он быстро сообразит, что о подобных переживаниях не стоит никому рассказывать. Благодаря беседам с подобными людьми я выяснил, что их единственным затруднением могут стать сомнения в собственном здравомыслии.
Продолжая рассуждения, сделаем нашего «путешественника» еще более несносным. Предположим, он продолжает рассказ и говорит, что, покружившись немного над Нью-Йорком, спустился к вашей квартире. Там он увидел, как вы беседуете с двумя неизвестными ему людьми. «Путешественник» подробно описывает этих людей и кратко упоминает какие-то детали беседы, услышанные им за те пару минут, пока он был в вашей комнате.
Вообразим, что он совершенно прав: в то время, когда он испытывал свои переживания, вы действительно беседовали на эту тему с двумя людьми, которые соответствуют описаниям «путешественника». Что же делать теперь?
Обычная реакция на гипотетическую ситуацию такого рода сводится к одному: это весьма занятно, но, поскольку нам прекрасно известно, что подобные явления невозможны, нет никакого смысла ломать голову над тем, что бы это значила. Можно успокоить себя иначе: призвать на помощь «совпадение». Чудотворное слово «случайность» необычайно быстро облегчает любые недомогания рассудка!
К несчастью для нашего душевного равновесия, самые обычные люди предлагают тысячи свидетельств подобных совпадений. Это значит, что мы имеем дело отнюдь не с гипотетической ситуацией.
Такие явления получили названия «ясновидение на расстоянии», «выход в астрал» или, более научно: «внетелесные переживания» (ВТП). Формально ВТП можно определить как такие события, во время которых человек, судя по всему, воспринимает некий участок мира, не доступный восприятию из того места, где в тот момент находилось его тело; кроме того, во время ВОТ человек понимает, что не спит и не погружается в свое воображение. По-видимому, в эти мгновения человек сохраняет обычное сознание, чувствует, что не потерял никаких важнейших привычных способностей, и потому понимает, что не спит. Более того, после пробуждения он продолжает считать, что случившееся не было сном. Итак, как нам следует истолковать это странное явление?
Поиски научных источников сведений о ВТП не принесут почти никаких результатов. Как правило, ученые просто не обращают внимания на эти явления. Сходным образом обстоят дела и с научной литературой на тему сверхчувственного восприятия (СЧВ). С позиции нынешнего физического мировоззрения такие явления, как телепатия, ясновидение, предсказание будущего и психокинез попросту «невозможны». Поскольку их «не может быть», большая часть ученых не утруждает себя анализом тех свидетельств, которые могли бы подтвердить их возможность; а поскольку ученые не знакомы с этими доказательствами, их уверенность в невозможности подобных явлений остается непоколебимой. Среди ученых такая «круговая порука», обеспечивающая поддержку привычной системы убеждений, совсем не уникальна, но именно она привела к почти полному отсутствию научных исследований СЧВ и ВТП.
Невзирая на недостаток «надежных» научных данных, ознакомление с существующим материалом позволяет сделать несколько достаточно четких выводов.
Во-первых, ВТП являются общечеловеческими переживаниями. Это не значит, что они случаются у большого числа людей; дело в том, что они происходили во все эпохи документированной истории, а переживаниям людей совершенно различным культур и времен присуще множество общих особенностей. Легко убедиться в том, что рассказы о ВТП домохозяйки из Канзаса очень похожи на сохранившиеся летописи древних египтян и жителей Востока.
Во-вторых, ВТП чаще всего случаются один раз в жизни; на первый взгляд, это происходит «случайно». Иногда их вызывают болезни — и, в особенности, такие недуги, когда человек оказывается на грани смерти. Другой причиной могут служить сильные эмоциональные потрясения. Во многих случаях внетелесные переживания просто происходят во время обычного сна, и человек не имеет ни малейшего представления о том, что могло стать их причиной. Судя по всему, только в очень редких случаях их можно вызвать намеренными усилиями.
В-третьих, ВТП обычно становится одним из глубочайших переживаний человека за всю жизнь и полностью меняет его убеждения. Часто это выражают такими словами: «Я уже не просто верю в жизнь после смерти и вечность души; теперь я знаю, что буду жить после смерти». Человек уверен в том, что непосредственно убедился в существовании жизни и сохранении сознания вне физического тела, и потому знает, что у него есть душа — то, что продолжает жить после телесной смерти. Такое следствие выглядит не очень логичным: даже если ВТП представляют собой нечто больше, чем занятные сновидения или галлюцинации, они случаются в то время, когда физический организм еще живет, действует, — и, следовательно, могут определенным образом зависеть от физического тела. Однако этот довод не производит большого впечатления на тех, кто пережил ВТП на собственном опыте. Это означает, что, независимо от предпочитаемой точки зрения на «реальность» ВТП, эти переживания определенно заслуживают тщательного психологического исследования. Я уверен в том, что наши представления о существовании души опираются на древнейшие переживания людей, испытавших ВТП. Учитывая важность понятия души для большинства религий и значение веры в жизни человека, кажется совершенно немыслимым, что наука может с такой легкостью закрывать глаза на этот вопрос.
В-четвертых, ВТП обычно приносят человеку необычайное счастье. По моей приблизительной оценке, от девяноста до девяноста пяти процентов тех, кто испытал эти переживания, очень рады тому, что они случились, и считают это явление приятным. Около пяти процентов были очень испуганы, так как в тот момент им удалось найти лишь одно объяснение происходившего: эти люди решили, что умирают. Впрочем, отрицательными могут оказаться и более поздние реакции человека, пытающегося найти толкование случившегося. Когда я читаю лекцию на эту тему, по окончании выступления ко мне почти всякий раз подходит кто-либо из слушателей, чтобы поблагодарить за рассказ. Эти люди уже испытывали такие переживания, но не смогли их объяснить и потому боялись, что просто сходят с ума.
В-пятых, в некоторых случаях ВТП описания того, что происходило в отдаленных местах, являются правильными и более точными, чем можно было бы ожидать при случайном совпадении. Разумеется, это относится далеко не к большинству случаев, только к некоторым, но для их объяснения мы обязаны допустить либо то, что «галлюцинаторные» ощущения во время ВТП совместились с проявлениями СЧВ, либо то, что человек и в самом деле тем или иным образом присутствовал «там». Итак, ВТП действительно бывают весьма реалистичными.
То обстоятельство, что большая часть познаний о ВТП поступают к нам из отчетов о событии, случающемся с человеком только раз в жизни, приводит к двум серьезным затруднениям. Первым из ни становится то, что большая часть людей не способна вызывать у себя ВТП по собственной воле, и это препятствует их тщательному изучению в лабораторных условиях. Вторая сложность объясняется тем, что человек, который неожиданно и ненадолго переносится в совершенно незнакомую ему обстановку, вряд ли покажет себя хорошим наблюдателем. Он будет слишком возбужден и прежде всего попытается справиться с окружающими странностями. По этой причине рассказы тех людей, которые испытывал ВТП лишь однажды, являются очень расплывчатыми. Огромным преимуществом в исследовании ВТП стало бы существование опытных «путешественников», умеющих по своему желанию вызывать у себя эти переживания и, в целом, обладающих отличительными качествами хороших наблюдателей.
Вы держите в руках уникальную книгу. Это рассказ очевидца о сотнях ВТП, а испытавший их человек является очень хорошим наблюдателем. Ничего, сравнимого с этой книгой, не издавалось уже давно.
Роберт Монро — преуспевающий бизнесмен, который более десяти лет назад неожиданно для самого себя начал испытывать ВТП. Он вырос в семье ученых, прошел прекрасную интеллектуальную подготовки и, едва осознав необычность этих переживаний, с самого начала принялся вести систематические записи о них. Я не буду пересказывать содержание этих переживаний — его повествование о них достаточно увлекательно и доступно, то есть не требует предваряющих пояснений. Однако мне хотелось бы отметить те качества, которые позволяют считать этого человека прекрасным очевидцем и вызывают большое доверие к его рассказам.
В тех случаях, когда обычный человек испытывает глубочайшие переживания — и, в особенности, переживания с религиозным подтекстом, — тщательный опрос показывает, что первичное описание события отражает не столько то, что произошло в действительности, сколько представления самого человека о смысле случившегося. В качестве примера посмотрим, что на самом деле происходит с человеком, который вдруг оказывается посреди ночи парящим в воздухе над собственным телом. Не оправившись от первого изумления, он замечает в другом конце комнаты призрачную, неясную фигуру, позади которой в направлении слева направо проплывает светящийся голубой шар. После этого человек теряет сознание и приходит в себя уже в собственном теле. Хороший наблюдатель опишет эти события так, как это сделано выше, но большая часть людей совершенно чистосердечно расскажут нечто такое: «Прошлой ночью милостью Божьей моя бессмертная душа была извлечена из гробницы тела, и предо мной предстал ангел. В знак Господнего благоволения ангел явил мне символ полноты».
Когда мне удавалось подробно расспросить очевидцев о том, что именно произошло, я очень часто сталкивался с не менее сильными искажениями, однако большая часть опубликованных рассказов о ВТП не подвергалась таким проверкам. Утверждения о том, что ВТП вызвал Господь, что призрачная фигура являлась ангелом, а голубой шар символом полноты представляют собой толкования событий человеком, а не его подлинные переживания. Большинство людей даже не замечает, насколько часто и непроизвольно их рассудок истолковывает явления, и потому искренне считают, что воспринимают происходящее как есть.
Роберт Монро уникален даже среди тех немногих, кто писал о повторяющихся ВТП, поскольку этот автор отдает себе отчет в том, что и его разум пытается истолковать эти переживания, втиснуть их в рамки знакомого и известного. По этой причине рассказы Монро особенно ценны — он действительно приложил много усилий, пытаясь рассказать «все, как было».
Первая, проведенная нами серия лабораторных исследований продолжалась несколько месяцев, с сентября 1965 года по август 1966 года — в этот период в моем распоряжении находилась лаборатория электроэнцефалографии (измерения волн мозга) Медицинской школы Виргинского университета.
В восьми опытах господину Монро предлагали вызвать у себя ВТП, когда к нему были прикреплены датчики разнообразных приборов, обеспечивающие измерения физиологических параметров. Кроме того, его просили переместиться во время ВТП в смежную комнату, чтобы он провел там наблюдения за лаборанткой, которая следила за измерительным оборудованием, а также попытался прочесть случайное пятизначное число, помещенное на полку в шести футах выше уровня пола. Во время экспериментов проводились измерения волн мозга (электроэнцефалограмма), движений глаз и сердцебиения (электрокардиограмма) господина Монро.
К сожалению, в лаборатории было довольно трудно находиться в положении лежа в течение долгого времени; нам пришлось разместить в комнате раскладушку, так как кровати там не было. Один из электродов, предназначенный для записи волн мозга, крепился на ухе зажимом — это вызывало раздражающие ощущения и отчасти затрудняло расслабление.
В первые семь вечеров господин Монро терпел неудачи в попытках вызвать у себя ВТП. Во время восьмого сеанса он смог испытать два кратких ВТП, которые описал в четвертой главе этой книги. В первом коротком ВТП он видел каких-то незнакомых людей, беседующих в неизвестном ему месте, и потому у нас не было никакой возможности проверить, что это было — «игра воображения» или подлинное восприятие событий на расстоянии. Во время второго ВТП господин Монро сообщил, что ему не удается уверенно управлять своими перемещениями, и в результате не смог назвать контрольного числа в соседней комнате. Несмотря на это, он был совершенно прав, когда сообщил, что лаборантки в этом помещении не было — она стояла в коридоре с каким-то мужчиной (позже выяснилось, что это ее муж). Будучи парапсихологом, я не могу утверждать, что эти сведения «доказывают», будто господин Монро действительно способен узнавать о событиях на расстоянии: трудно оценить вероятность того, что подобное событие не могло совпасть с фактом случайно. Тем не менее, этот результат, достигнутый во время самых первых попыток воспроизвести такое необычное явление в лаборатории, показался мне достаточно многообещающим.
Следующая возможность поработать с господином Монро в лаборатории выдалась летом 1968 года, когда он приехал ко мне в Калифорнию. Нам удалось провести единственный сеанс, проходивший, однако, в более удобных условиях: в нашем распоряжении была обычная кушетка, а не раскладушка, и для измерения волн мозга использовался другой тип электродов, не вызывающий физических неудобств. В этих обстоятельствах господину Монро удалось вызвать у себя два коротких ВТП.
Он проснулся практически сразу после первого ВТП и оценил его продолжительность в восемь-десять секунд. Запись волн мозга непосредственно перед пробуждением вновь показала наступление первой фазы сна с предполагаемыми единичными быстрыми движениями глаз. Записи давления крови показали его резкое падение,устойчивый низкий уровень в течение восьми секунд и столь же резкое возвращение к норме.
Говоря языком самого господина Монро, он «выкатился» (см. описание этой техники в четвертой главе) из своего тела, несколько секунд пробыл в проходе, отделяющем его комнату от помещения с приборами, а затем почувствовал потребность вернуться в тело, так как у него возникли трудности с дыханием. В это время я и моя помощника Джоан Кроуфорд следили за ним по внутренней телевизионной сети и видели, что непосредственно перед пробуждением он слегка отодвинул руку от горла.
Затем господин Монро попытался вызвать у себя еще одно ВТП, которое принесло бы какие-либо свидетельства СВЧ; ему предстояло перенестись в комнату с приборами и прочитать помещенное на высокую полку число. Частота волн его мозга отражала состояние неглубокого сна, и потому спустя три четверти часа я обратился к нему через микрофон оперативной связи и напомнил, что мы ждем от него ВТП. Вскоре он сообщил о том, что ВТП состоялось, но он потерял ориентацию и направился вдоль какого-то провода, который, по его мнению, вел в комнату с оборудованием, однако в результате оказался в странном, незнакомом месте. Он понял, что безнадежно заблудился, и вернулся в тело. Судя по описанию, этим местом был внутренний дворик здания, и он действительно должен был попасть туда, если бы во время ВТП направился вдоль провода в противоположную сторону. Нет полной уверенности в том, что он не видел этого дворика раньше, когда входил в здание, и потому этот опыт также не может служить надежным доказательством паранормальной составляющей ВТП.
Что касается физиологических изменений, то во время этого эксперимента приборы вновь показали первую фазу сновидения и зафиксировали только два быстрых движения глаз за весь срок; скачков давления крови в данном случае не наблюдалось.
Переживания господина Монро и многих выдающихся мистиков всех эпох, а также все данные о СЧВ указывают на то, что текущий, физический взгляд на мир является очень ограниченным, что действительность включает намного больше измерений, чем кажется сейчас. Предпринятые мной и другими исследователями попытки воспроизвести эти переживания в приемлемой форме могут принести результаты, отличные от желаемых. Позвольте мне описать два примера «экспериментов» с господином Монро, которые произвели большое впечатление лично на меня, хотя их очень трудно оценить по привычным, научным критериям.
Вскоре после завершения первой серии лабораторных экспериментов я перебрался на восточное побережье Калифорнии. Несколько месяцев спустя мы с женой решили устроить один опыт. Однажды вечером мы около получаса сохраняли напряженную сосредоточенность в стремлении помочь господину Монро испытать ВТП и привлечь его к нашему дому. Если бы после этого он сумел описать наш дом, эти данные стали бы отличными свидетельствами парапсихологической стороны его ВТП. Тем вечером я позвонил господину Монро и сообщил ему только о том, что этой ночью (точное время не оговаривалось) мы попытаемся помочь ему пересечь всю страну и направим к своему дому; я не предоставил ему никаких других сведений.
Тем же вечером я наугад выбрал время, когда, по моим представлениям, господин Монро уже должен был крепко спать. Случайно выбранный момент соответствовал 23 часам вечера в Калифорнии, то есть 2 часам ночи на восточном побережье США. В 23 часа мы с женой сосредоточились. В 23:05 наше внимание было отвлечено телефонным звонком. Мы не ответили на него и продолжали сохранять сосредоточенность до 23:30. Утром я позвонил господину Монро и сказал только, что результаты были обнадеживающими и ему следует составить рассказ о пережитом для последующего сравнения с нашими независимыми отчетами.
В ночь эксперимента господин Монро испытал следующие переживания (я цитирую его записи, отправленные мне почтой): «Вечер прошел без каких-либо примечательных событий, и в 1:40 я наконец-то лег в постель (ориентация тела: север-юг), хотя спать не хотелось. Вместе со мной на кровати устроился кот. После достаточно долгого успокоения ума в теле возникло ощущение тепла; не было ни провалов в сознании, ни легкой дремоты. Я почти сразу почувствовал, как нечто (или некто) раскачивает мое тело из стороны в сторону, а затем тянет меня за ноги! В этот момент кот издал жалобное мяуканье. Я тут же понял, что происходящее как-то связано с экспериментом Чарли, и потому не ощутил того недоверия, какое обычно питаю к незнакомцам. Тянуть за ноги продолжали, и мне наконец удалось высвободить одну руку Второго Тела и, вытянув ее, пошарить в темноте. Через мгновение мои ноги оставили в покое, но чья-то ладонь ухватила меня за запястье — сначала мягко, затем очень крепко — и без труда выдернула из физического тела. По прежнему испытывая доверие к неизвестной силе и легкое возбуждения, я выразил стремление отправиться к Чарли, если он (эта сила) захочет провести меня туда. Ответ был утвердительный (возникло, впрочем, ощущение безучастности и чрезвычайной деловитости). Ладонь все еще крепко охватывала мое запястье, и я чувствовал кисть этой руки — сильная, мужская, покрытая волосками, — однако мне не удавалось «увидеть» того, кому она принадлежала. Кроме того, один раз я услышал, как ко мне обращаются по имени.
Затем мы пришли в движение. Возникло знакомое ощущение того, как тело стремительно проносится в среде, напоминающей воздух. После короткого перемещения (мне показалось, что оно длилось около пяти секунд) мы остановились, и рука выпустила мое запястье. Вокруг царили полное безмолвие и мрак, а потом я медленно опустился вниз и оказался в каком-то месте, похожем на комнату…»
Я прерву рассказ господина Монро и добавлю, что он завершил свое краткое путешествие и поднялся с постели, чтобы позвонить нам, ровно в 2:05 по времени его часового пояса. Таким образом, этот момент очень точно совпадает с тем периодом, когда мы с женой начали сосредоточиваться: он почувствовал, как его вытягивают из тела буквально через минуту после того, как мы сосредоточились. С другой стороны, последующие описания того, как выглядел наш дом и чем занимались мы с женой, оказались совершенно неточными: он «застал» в комнате множество людей, «видел» меня делающим нечто такое, что я в действительности не делал, а описание самого помещения было слишком туманным.
К каким выводам я могу прийти? Произошло одно из тех удручающих событий, с которыми сталкиваются парапсихологи, когда исследуют плохо поддающиеся контролю явления. Свидетельств слишком мало, чтобы утверждать, что происшедшее было бесспорным паранормальным явлением, но, с другой стороны, нельзя сказать, что не случилось вообще ничего примечательного. Довольно удобно придерживаться обыденных предположений о том, что физический мир является именно таким, каким выглядит, а человек (или его органы чувств) либо находится в определенном месте и способен его воспринимать, либо нет. Некоторые описанные в книгах ВТП, судя по всему, вполне удовлетворяют такому подходу, но есть и другие, и они отражают волнующее сочетание точного восприятия обстоятельств физического мира и «ощущение» того, чего не было или не происходило (с точки зрения обычных наблюдателей). В этой книге господин Монро рассказывает о множестве подобных смешанных переживаний — прежде всего, к ним относятся такие ВТП, во время которых он «вступал в общение» с другими людьми, но впоследствии те об этом ничего не помнили.
Второй, приводящий в замешательство «эксперимент», произошел осенью 1970 года, когда я ненадолго навестил господина Монро, заехав в Виргинию по пути на конференцию в Вашингтоне. Остановившись в его доме на ночь, я попросил господина Монро заглянуть в мою спальню и попытаться выдернуть меня из тела, если этой ночью у него случится ВТП, — мне хотелось самому испытать это переживание. В то же время я прекрасно сознавал определенное раздвоение чувств: я искренне желал успеха, но какая-то часть меня боялась этого.
Наутро, вскоре после рассвета (я спал довольно беспокойно, и лучи зари окончательно меня разбудили) я еще во сне начал смутно припоминать, что господин Монро должен был попробовать помочь мне покинуть тело. Я частично пришел в сознание и почувствовал охватившие меня в мире сновидения «вибрации» — с ними было связано ощущение какой-то неопределенной угрозы. Невзирая на усиливающийся страх, я подумал, что должен попробовать испытать ВТП, но в этот миг упустил нить сознания. Немного спустя, когда я проснулся, в памяти сохранилась только мысль о том, что опыт потерпел неудачу. Через неделю я получил письмо от коллеги из Нью-Йорка, знаменитого парапсихолога доктора Стенли Криппнера, и после этого задумался о том, действительно ли эксперимент был «неудачным». Доктор Криппнер написал мне о переживании, возникшем у его приемной дочери Кэри (которую я очень люблю) в то самое утро, когда я видел свой «сон». Кэри рассказала отцу, что тем утром, по дороге в школу, увидела меня в каком-то ресторане Нью-Йорка. По времени это событие примерно совпадало с утренними часами, когда я видел свой сон. Ни сама Кэри, ни ее отец даже не догадывались, что тогда я был на Восточном побережье.
Какой вывод можно сделать? Впервые за долгие годы я намеренно попытался испытать ВТП (и, насколько мне известно, так и не добился успеха), но, несмотря наотсутсвие у меня каких-либо осознанных воспоминаний об этом, знакомый сообщил, что видел меня в нью-йоркском ресторане. Что еще поразительнее, если бы у меня действительно возникло ВТП, я ни за что на свете не отправился бы в ресторан Нью-Йорка, так как терпеть не могу этот город, хотя посещение Кэри и ее родных всегда приносило мне удовольствие. Совпадение? Этот пример тоже относится к числу тех, какие я никогда бы не стал приводить в качестве научных доказательств, но в то же время не могу отвергнуть как полную бессмыслицу.
Последний случай показывает определенное отношение к ВТП, которое я испытал сам, хотя мне неприятно это признавать: я откровенно боюсь таких переживаний. Одна часть меня чрезвычайно заинтересована этим явлением с научной точки зрения, другая приходит в волнение от одной только мысли о таком переживании на личном опыте, но третья понимает, что ВТП во многом похожи на смерть — они потребуют, чтобы мой рассудок открылся навстречу непознанному миру, и потому эта, третья грань разума отнюдь не стремится их испытать. Если ВТП существуют, если все то, о чем рассказывает господин Монро, нельзя отнести лишь к занятной игре воображения или царству сновидений, то наши взгляды на мир могут измениться самым коренным образом — и это вызывает тревогу.
Психологи не без оснований убеждены в том, что сопротивление переменам является частью человеческого характера. Нам хочется, чтобы мир оставался таким, каким мы его знаем, даже если при этом он нам не по вкусу. Во всяком случае, при этом мы способны предвидеть возможные в будущем события. Перемены и отсутствие уверенности могут нарушить привычные обстоятельства — и, особенно, в тех случаях, когда эти изменения никак не зависят от наших желаний, стремлений и надежд.
Во введении к этой книге я старался говорить, главным образом, непосредственно о научных исследованиях ВТП, но сейчас придется обратиться к тому, что вполне может оказаться самой важной стороной этой темы. Переживания господина Монро пугающи. Он рассказывает о смерти, а в нашем обществе о ней говорить не принято. Мы оставляем вопрос смерти и связанные с ним утешающие слова священникам, порой отпускаем шуточки на этот счет, у нас возникают самые жестокие фантазии о смерти других людей, но мы никогда не задумываемся об этом. Эта книга заставит вас размышлять о смерти, и вряд ли вам понравится многое из сказанного и те мысли, к каким оно подталкивает.
Очень велико искушение счесть Роберта Монро сумасшедшим, но я советую вам не делать этого. С другой стороны, я совсем не призываю считать все его слова неоспоримой истиной. Он отличный наблюдатель, и я испытываю огромное уважение к нему как к человеку, но он — всего лишь человек, воспитанный определенной культурой в определенную эпоху, и по этой причине его наблюдательность имеет границы. Если вы не будете забывать об этом и отнесетесь к описанным переживаниям серьезно и внимательно, то книга вызовет у вас определенное беспокойство, но в то же время вы получите возможность узнать кое-что очень важное — вопреки страху.
Если же вы сами испытывали ВТП, то эта книга поможет вам избавиться от боязни или превратить свои потенциальные наклонности к подобным переживаниям в настоящий талант.
Читайте эту книгу внимательно и следите за своим откликом. Желаю удачи тем, кто по-настоящему захочет пережить это на личном опыте!
Чарльз Тарт
Дэвис, Калифорния
10 января 1971 г.