Подозрения возникли, когда я уже решил, что неплохо разбираюсь в человеческих переживаниях. Оглядываясь назад, можно предположить, что все это было предопределено.
Я пускался в разнообразные внетелесные приключения весьма беспечно и хладнокровно, так как был полностью убежден, что руководящая полная личность знает ответы на все вопросы, обо всем позаботится и справится с любой трудностью. До определенного момента так все и было — быть может, именно по этой причине у меня начали зарождаться сомнения. Какой бы чудесной ни была моя личность, я прекрасно понимал, что она не может быть настолько хороша!
Проявилась одна из многочисленных сомнительных черт моего характера: я не могу мириться с большой удачей и просто радоваться ей, мне непременно нужно понять, в чем причина. На протяжении последующих путешествий вне тела я пытался понять, кто же выбирает цель и управляет моими перемещениями. Сначала ощущение было почти неуловимым: я не воспринимал ничего, кроме остающегося за спиной ненавязчивого присутствия чего-то такого, что руководило моими движениями. Я разворачивался, но позади никого не было — во всяком случае, никаких следов дружелюбного помощника. Но ощущение сохранялось, и я все отчетливее понимал, что помощь исходит извне.
Тогда я просмотрел все свои записи, с самого начала, и просто поразился тому, что прежде не замечал очевидного. Теперь я совсем иначе расценивал руки, помогающие мне выбраться из ловушки или поддерживающие под локоть, спасительные отклики на отчаянные мольбы о помощи, а также многие другие, более незаметные случаи посторонней помощи. В то время я просто отметил факт появления «помощников» и на этом успокоился. Так или иначе, я доверялся отнюдь не своему «Высшему Я», а именно этим «помощникам», кем бы они ни были.
После этого я много раз пытался вступить в общение с этой сущностью (или сущностями) во время внетелесных переживаний, но все было тщетно. Впрочем, стоит внести поправку: думаю, я не получал ответа лишь потому, что отклик представлял собой не слова, а зрительные образы, ощущения и действия. Перемены начались после того, как я начал смутно понимать, что просто не знаю, так сказать, их «языка». Обзор ранних записей большей частью подтверждал эту точку зрения. Привычные нам слова и язык — сугубо человеческое явление. Я пришел к очевидному выводу: причина в том, что я — человек. Мое присмиревшее эго несколько воспряло духом после осознания того, что, независимо от выбранного мной способа общения, отклик приходил именно от этих существ… от этих не-людей.
Сообразив это, я продолжал обращаться к «ним» и по-прежнему позволял им управлять моими перемещениями во внетелесном состоянии, делая это по одной простой причине: такое поведение было целесообразным. Не важно, кто они, но здешнюю территорию знают намного лучше меня. Однако каждый раз я пробовал различные способы общения, и со временем это принесло результаты. Подозревая, что позади меня кто-то есть, я направлял «помощникам» лишенные слов мысли — зрительные картины, образы действий, чувства и ощущения — и всякий раз немедленно воспринимал отклик на том же «языке». Чтобы разобраться в получаемых сообщениях, мне приходилось сочетать аналитический и субъективный подход. Я проявлял мучительную медлительность, а они — поразительное терпение. Благодаря этим усилиям проявились зачатки того, что мы называем сейчас несловесным общением (НСО). Это явление стало для меня чрезвычайно важной вехой, хотя сначала я просто понял, что НСО существует, и научился отличать его от других форм общение — ничего больше.
После того, как это общение было принято с обеих сторон, мои внетелесные переживания резко изменились по глубине проникновения и размаху. Меня часто отводили в то место, которое отчасти напоминало школу, так как там был наставник и ученики (одним из них стал я). Впрочем, эти занятия разительно отличались от запомнившихся мне уроков в школе для спящих. Если прибегнуть к достаточно вольным описаниям, в том месте был ослепительно белый, сверкающий шар света — учитель. Я ощущал окружающее меня излучение других существ — судя по всему, тоже учеников, — но не чувствовал ничего, кроме их присутствия, то есть никаких признаков того, кем были все остальные. Уроки представляли собой нечто вроде последовательной рассылки предназначенных для мгновенного поглощения пакетов информации, которая воспринималась сугубо в форме переживаний, а также устойчивых сгустков мысли — их подлинный смысл нельзя передать словами, и я использую для обозначения понятие «посыл». Судя по всему, этот способ НСО очень распространен. Вернувшись в тело, я пытался перевести то, что сохранилось в памяти, на понятный человеку язык, но получалось это далеко не всегда. Подавляющая часть полученных сведений, на мой взгляд, вообще не имеет связи с жизнью на Земле, в мире пространства и времени. Возможно, они передавались для подготовки к грядущей деятельности и были предназначены для использования в иных, нефизических энергетических мирах. С другой стороны, цель этих сведений может оказаться за рамками моего понимания. Последнее наиболее вероятно.
Таким образом, наши взаимоотношения получили совершенно иное развитие. Я доверял своему незримому рулевому (рулевым?) больше, чем самому себе, — и это было странно. Мне доводилось быть пассажиром авиалайнера, и я никогда не испытывал полного доверия к экипажу — возможно, потому что сам умею управлять самолетом. Так или иначе, летать приходилось, авиаперелет был возможностью быстро перенестись из одной точки физического мира в другую, и потому я пристегивал ремень и сидел в кресле, не чувствуя ничего, кроме тревоги и подергивания мышц, — о том, чтобы заснуть, не было и речи.
Но с внетелесными путешествиями все было иначе. Они действительно умели управлять этим летательным аппаратом и намного лучше меня знали маршрут. С каждым «полетом» мое доверие к ним только возрастало. С другой стороны, по мере усложнения маршрутов я начал понимать, насколько ничтожны мои собственные познания. Я нежно назвал их Разумниками, то есть «представителями разумной расы» — помимо прочего, это подразумевает, что к человечеству такое определение относится лишь отчасти.
Зная, что мне помогают, я начал намного спокойнее и хладнокровнее относиться к посещениям вложенных колец-миров в окрестностях Земли. Я чувствовал себя в полной безопасности: если и случится попасть на глубокое место, они меня вытащат. Позже выяснилось, что их представления о глубине изрядно отличаются от моих. Я уже не сомневался, что сейчас нырну в третий и последний раз, слезно молил о помощи, но они ждали восьмого-девятого раза, и лишь потом невозмутимо протягивали мне руку. Наши отношения отражали основной принцип обучения методом полного погружения.
Излюбленным приемом скоростного преподавания, при котором материал навсегда отпечатывается в памяти, было для них моделирование. Оно опиралось на их умение создавать и переносить в человеческое — то есть мое — сознание ситуации обычной, земной жизни. Эти модели были такими достоверными и поразительными, что я просто не мог отличить иллюзии от действительности. Мне не известны пределы такой технологии (способности?) моделирования. Трудно сказать, насколько широко она применяется. Конечно, не исключено, что этот метод использовался только в моем случае, но я в этом сомневаюсь. Вопрос о потенциальных сферах приложения подобного моделирования может стать богатой пищей для размышлений.
По моим наблюдениям, моделирование обычно применялось как средство быстрого избавления от мелких эмоциональных реакций, искажающих ясность моего восприятия или препятствующих восстановлению равновесия. Сам я чаще всего даже не замечал таких нарушений — но они их улавливали и тут же предлагали способ решения проблемы. Меня предупреждали о предстоящем уроке, он проходил только с моего согласия, но, едва моделирование начиналось, обстоятельства становились для меня полной и достоверной действительностью — и я переживал их на собственном опыте. Большая часть таких ситуаций представляла собой краткие события, во время которых мне приходилось принимать трудное решение в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах. Важнейшей частью этих переживаний, тем самым уроком, который навсегда оставался в памяти, было конструктивное и обоснованное решение возникшей проблемы. Если мне не удавалось найти верное решение, моделирование повторялось. Повторение ситуации не избавляло меня от ощущения достоверности происходящего, но, как только урок заканчивался, я уже прекрасно понимал, что пережитое было именно моделированием.
Любопытным дополнением стали более поздние опыты, когда Разведчики из нашей лаборатории знакомились и вступали в общение с разумными существами, которым удалось освоить использование слов. По восприятию некоторые из этих существ очень напоминали моих Разумников; более того, они приветствовали меня как старого знакомого, и я тоже чувствовал, что мы уже встречались.
Я никогда не задавал Разумникам прямой вопрос о том, какова их роль в жизни человека на Земле. У меня возникла убежденность, что они представляют собой более зрелую разновидность помощников из внешних колец, которые прежде были людьми. Их поведение и цели казались очень похожими, за исключением того, что знания и технологии Разумников намного превышали все, что можно извлечь из человеческого жизненного опыта. Эту точку зрения подтверждал тот факт, что они, похоже, не принимали участия в последовательном переходе по кольцам. Я считал, что задавать Разумникам вопросы о мотивах их поведения просто непочтительно — вероятно, мне не хотелось лишиться той доброй помощи, какую они оказывали. Таким образом, во внетелесном состоянии я обычно не вступал с ними в прямое или осознанное общение.
Однако нам, дуракам, просто не сидится на месте. Однажды ночью у меня мелькнула кое-какая мысль, и я решил ее проверить. К тому времени излучение Разумников было мне хорошо знакомо, и я хотел настроиться на этот сигнал, как на метки других существ. Я надеялся многому научиться. Вот описание этих событий из моего дневника. Я немного расшифровал записи, чтобы они стали хоть чуток вразумительнее.
Время: Ночь, 2 часа 17 минут… спальня… Проснулся после двух циклов сна; отдохнувший, расслабленный… методом «отцепиться и выкатиться» перехожу во второе тело, «выкатываюсь» из него, и на этот раз довольно определенно воспринимаю метку Разумника… не очень четко, но, как мне кажется, достаточно… настраиваюсь на метку… обычная процедура растягивания… быстро прохожу сквозь систему колец… покидаю ее, и это меня совсем не удивляет… чувствую тепло; по мере движения оно усиливается и вскоре становится совсем нестерпимым, пора разворачиваться… в этот момент врезаюсь во что-то головой и падаю; сильный толчок… вытягиваюсь, — передо мной действительно барьер: гладкий на ощупь, твердый, непроницаемый… жар по-прежнему вызывает очень неприятное ощущение… Я уплотняюсь, сжимаюсь. Понимаю, что дальше не пройти и уже можно возвращаться в тело… передо мной возникает яркое, очень мощное свечение… сначала оно овальное, затем меняет форму и превращается в высокую человекоподобную фигуру, такую ослепительную, что я невольно съеживаюсь… кажется, целую вечность отползаю назад, пытаясь прикрыться от этой яркости… потом немного успокаиваюсь; неприятное ощущение проходит, теперь яркость вполне терпима.
(Так лучше?)
«Лучше» — мягко сказано! Еще немного, и я бы просто расплавился.
(Ударился головой?).
Что ж, думаю, можно сказать и так. В обычном мире моя голова уже торчала бы с другой стороны…
(Нет нужды беспокоиться. У тебя крепкая голова, господин Монро).
Чуть не подпрыгиваю от неожиданности. Никогда не думал, что у Бога может быть такое ироничное чувство юмора. К тому же, это саркастическое «господин Монро»… Я выпрямляюсь, уже не пытаясь укрыться от света. Возникает такое чувство, словно мне протянули руку. Обмениваемся рукопожатием.
(Есть более интересные и подходящие для путешественника места).
Я в недоумении, продолжаю висеть на месте и пытаюсь сообразить, что происходит…
(Ты столкнулся с одним явлением… оно похоже на то, что ваши ученые называют «стоячей волной»: две энергии в одной фазе встречаются и сглаживают друг друга о нуля. И все же это не нулевой уровень, энергия не погашена, просто превращена в иное состояние).
Итак, теперь я отчасти понимаю, что произошло, но это не помогает мне сообразить, где я нахожусь. Если я спрошу…
(«Где» — понятие относительное. Самое доступное для твоего уровня объяснение: ты возле портала, у входа в нашу действительность, в точке преобразования. Сюда привела тебя использованная метка).
Замечательно! Вот они — ворота, ведущие на небеса! А я-то думал, что они сделаны из злата и жемчугов. Если уж за ними простирается рай…
(Твое предположение достаточно правильно. Все зависит от того, кто смотрит).
Наконец-то проявляется восприятие. Наш разговор начался так естественно и оживленно, что я не успел задуматься о происходящем. Вот он я, непринужденно беседующий — поправка: вступивший в общение — с этой волшебной сверкающей фигурой как с обычным приятелем. Она (он, оно?) отвечает на мои вопросы еще до того, как я успеваю их задать, а это значит, что я не так уж плохо владею НСО — нет смысла пытаться скрыть свои мысли, я не смог бы сделать это, даже если бы очень захотел. Что бы это ни было, ОНО читает все мои мысли. Я широко раскрываюсь — полностью, нараспашку.
(Это не обязательно, господин Монро).
И я тут же понимаю почему. ОНО (ОНИ) были частью всего, что со мной происходило. Мои предположения о внешнем источнике разумной энергии, помощи, руководства в перемещениях и выборе направления были совершенно правильными.
(Да, правильными, с точки зрения твоей текущей потребности в сохранении индивидуальности).
Вопрос возник сам собой: как долго это продолжается? Я начал осознавать это лишь недавно и смог отследить процесс до начала своих внетелесных переживаний. Но что было до того? Когда все началось? Неужели они всегда?,,
(В свое время ты начнешь осознавать эту действительность).
Единственное, чему я могу полностью доверять, — мой собственный опыт, но ведь ОНИ, несомненно, выступают в общение и с другими людьми…
(Со многими. Мы используем разные подходы, но очень немногие достигли этого уровня).
Я понимаю, что мне вряд ли удастся узнать больше, и все же хочу спросить, кто ОНО (ОНИ).
(Нас много, и с некоторыми ты уже знаком).
Итак, правильнее будет: ОНИ… Остается надеяться, что название Разумники их не оскорбляет. Теперь оно кажется мне не очень удачным.
(Вполне подходящее, не хуже любого другого).
Я задумываюсь о том, не ИХ ли встречают наши Разведчики во время лабораторных экспериментов…
(В некоторых случаях, но не всегда).
Столько вопросов! Мне выпала такая редкая возможность…
(Будут и другие).
Главный вопрос… самый важный… какой же вопрос самый важный?… Кто ОНИ, Бог или…
(Мы созданы и создаем сами — так же, как и вы. Если Бог и Творец — одно, то вы тоже Боги для того, что создаете).
Не могу удержаться, хоть убей. Мне просто необходимо это узнать… Были ли ОНИ…
(Не волнуйся, в таком вопросе нет ничего плохого. То, что ты оказался здесь, твое, как говорится, любопытство уже во многом служит ответом. Не мы сотворили твою сущность и сущность всех тех, кто сейчас люди. Как и мы, вы существовали задолго до перехода в мир человека, мир пространства и времени. Существовали так, как существуете сейчас. Опыт человеческой жизни — лишь часть того, что вы есть. Впрочем, довольно важная часть).
Я пытаюсь понять, что такого важного в человеческой жизни. В ней есть нечто такое, что…
(Как объяснить?.. Капля воды в океане не может постичь весь океан, она не в силах понять даже волну, которая выбрасывает ее на песчаный берег).
Минутку! Это звучит слишком по-человечески! В конце концов, быть может, ОНИ — просто люди, достигшие уровня сверхчеловека?
(Некоторые из них действительно проходили через человеческое состояние. Я был выбран, потому что отношусь к числу этих немногих).
Немногих… Интересно, сколько их было? Пять, десять, тысяча?
(Слияние не позволяет точно оценить. Их было больше, чем сейчас людей на Земле. Вероятно, почти в 100 раз больше).
Это означает, что ОНИ существовали уже во времена зарождения человечества.
(Верно. До того мы, как и вы, просто были).
Если несколько сотен миллиардов — это «немногие», то сколько же ИХ всего?
(Мы не подсчитываем части целого. В этом нет нужды).
Если в целом столько частей, то должны быть и другие, не менее важные способы обучения, неземные человеческие миры…
(Нет других миров, в точности похожих на материальный, человеческий, земной, но в известной тебе физической вселенной существует множество других центров развития сознания — или, как вы их называете, школ)
Готов поспорить, что ОНИ закончили все такие школы. Это необходимо, если только…
(Беспроигрышное пари, господин Монро).
События разворачиваются совершенно неожиданным образом. Мое благоговение стремительно исчезает и сменяется острым ощущением сердечности, взаимопонимания, того чувства, которое связывает старых добрых друзей, хотя меня по-прежнему переполняет глубокая почтительность. Совсем не тот набор ощущений, какой положено испытывать в присутствии ангелов, если, конечно, это ОНИ.
(При желании мы можем без труда отрастить себе крылья).
Нет, пожалуйста, не надо. Никаких крыльев, никаких нимбов… Хотя, глядя на своего Разумника — на своего друга? — я отчетливо воспринимаю…
(Да, и это в том числе).
Теперь я ясно понимаю, что человек, которому довелось недолго, но достаточно четко видеть сверхсознание, вполне может дополнить это зрелище нимбом, чтобы принявший человеческий облик Разумник был не так похож на человека. Яркие, ослепительные… Сколько раз в истории человечества их видели? Чудотворцы, святые, местные знахари, старцы на смертном одре… Да, никаких сомнений.
(Можешь не сомневаться).
Стараюсь соблюдать большую осторожность. Я надеюсь на то, что такой подход принесет хотя бы проблеск понимания, что я смогу точно и подробно выяснить все, что мне по силам постичь. Они, Разумники, существовали задолго до появления людей — по меньшей мере, несколько миллионов лет назад…
(Верно, если оценивать вашими категориями времени. Однако с такой точки зрения вы и все прочие энергии, которые являются людьми сейчас или были ими когда-то, тоже существовали).
Окончание